Голем. Книга первая - Страница 26

Наконец принесли на больших подносах ужин, и мы, изголодавшись после длинной дороги, с жаром набросились на него. Первая моя сравнительно нормальная трапеза в этом мире — скудные и безвкусные деревенские обеды приводили меня в уныние. И поданное с ужином пиво тоже было гораздо более качественным, приближаясь по вкусу к современному. Я уже было собрался приналечь на него, чтобы "сгонять" домой "в отпуск", но поразмыслив, отказался от этой идеи. Спиртное теперь мне будет доступно в любой момент — Цадок отнюдь не бедняк, а завтра мне предстоит разбираться в этом его таинственном манускрипте. Не стоит делать это с похмелья, еще напутаю чего.

Перед сном я решил посетить уборную, располагавшуюся, естественно, во дворе. Спустился на первый этаж и пошел к выходу. Большинство постояльцев уже угомонились и заснули, но у выхода толклись несколько типов, явно что-то не поделивших. Группа бухих в доску приказчиков одного из купцов, выпятив грудь, напирала на полудюжину еще более набравшихся крестьян. Судя по всему, завязывалась привычная пьяная потасовка, по типу: "Ты мене уважаешь? Нет? Н-на!". Ввязываться в это никакого желания у меня не возникло, и, ловко славировав между перекрывавшими выход возмутителями спокойствия, продолжил свой путь.

А вот когда, через несколько минут, я вернулся, то пробраться назад незамеченным не получилось. Конфликт к этому моменту уже проскочил стадию предъявления взаимных претензий и вступил в активную фазу. Увернувшись от летевшей глиняной кружки, разбившейся об стену сразу за моей спиной, и от деревянного кругляша, служившего до того кому-то скамейкой, я преодолел уже половину расстояния до ведущей на второй этаж лестницы, когда прямо в руки мне свалился вылетевший от доброго удара из общей свалки крестьянин. Я нетерпеливо оттолкнул вроде бы не подававшую признаки жизни тушу, но та вдруг вскочила на ноги и с мычанием ринулась на меня, сочтя, видимо, причиной своих страданий. Пришлось принимать бой. Легко ушел с пути несшегося на меня противника, подставив ему подножку. Тот гулко брякнулся об пол и более не поднимался. Еще одного, пытавшегося раскроить мне башку чем-то типа кочерги, вычеркнул из списка активных участников с помощью броска через бедро, после которого тот встретился головой со стенкой. На этом мои успехи закончились — сзади кто-то засадил деревянной кружкой по голове. Я успел немного отклониться, поэтому кружка только содрала кожу на щеке и больно ударила в плечо. Тут чье-то тело подкатилось мне под ноги, и я оказался на полу.

Не знаю, чем все это кончилось бы, но тут подоспели силы правопорядка в лице трех сыновей хозяина таверны, вооруженных ведрами с ледяной колодезной водой. Окатив несколько раз всю тусовку, они вытолкнули особо упорных за пределы заведения — продолжать разборку на улице. Я встал, отряхнулся и побрел в комнату, держась за ноющую щеку. Ну, хоть заодно и помылся!

Глава 8

Утром, даже не позавтракав — Цадок решил сэкономить, пообещав обильную трапезу у себя дома, мы тронулись в недалекий путь. Подъемный мост был только что опущен, и поэтому у городских ворот наблюдалось нечто типа столь привычной современному городскому жителю утренней пробки. Немногочисленные дворяне лезли, разумеется, без очереди, расталкивая остальных и создавая этим еще больший беспорядок. Повозки богатых купцов тоже пытались пробраться к въезду первыми, хотя им дорогу уступали далеко не так беспрекословно, как дворянам — за высшее сословие они не прокатывали. Цадок тоже попытался было качать права, но был единодушно послан плотно сомкнувшими ряды крестьянами, везущими припасы в город, и вынужденно следовал в порядке общей очереди. Если прибавить к этому нерасторопность сонных еще стражников, долго и муторно вычислявших, какой налог нужно взять с каждой конкретной повозки, то становилось понятным, что обещанный торговцем завтрак плавно превращается в, как минимум, ленч. Если не в ранний обед.

Наконец ворота были достигнуты, въездные формальности утрясены, и мы покатились по кривым немощеным городским улочкам. Тут я сполна убедился, что практически все известное нам об устройстве средневекового города, к сожалению — правда. Улицы были настолько узки, что на большинстве из них две телеги разъехаться не могли и приходилось, после бурного выяснения того, кто именно в данной ситуации должен уступить дорогу, сдавать задом до ближайшего перекрестка. Дома теснились один к другому без всяких промежутков, для экономии ограниченного стенами городского пространства, а нечистоты действительно выливали из окон прямо на улицу. По которой они медленно и стекали к реке, нестерпимо воняя. Неудивительно, что население таких городков жило в состоянии перманентного мора — только самая ленивая бактерия не будет безудержно размножаться в таких тепличных условиях!

Постепенно продвигаясь через вышеперечисленные препятствия, мы, наконец, достигли еврейского квартала. Хотя назвать этот сравнительно небольшой конгломерат жилых домов, складов и магазинчиков кварталом было бы преувеличением. По крайней мере, на мой, привыкший к совсем другим масштабам, взгляд. Впрочем, с такой точки зрения, и весь Мюнхен тянул максимум на заштатный поселок городского типа.

К моему удивлению, квартал не был обнесен забором, да и вообще практически ничем не выделялся из соседних, подходивших к нему вплотную. Разве что более богатыми, построенными основательнее зданиями.

Дом Цадока располагался как раз посредине квартала. Хоть сам квартал забором обнесен не был, зато вокруг дома он имелся. И внушительный, ограждавший сразу несколько зданий, среди которых, кроме многочисленных жилых помещений, находились и склады товаров, и производственные помещения, где происходила покраска тканей. О последнем свидетельствовал доносящийся от них резкий неприятный запах.